Чарльз Сперджен: «О невеждах» (Текстовые проповеди)

Мне рассказывали о человеке, который не мог отличить букву «А» от головы быка; я знаю также людей, которые не в состоянии указать, где большое «А», а где малое; однако, они не самые большие невежды на свете. Они по хвосту могут определить достоинства коровы; они знают, что репа не растет на дереве, и они могут отличить буряк от моркови, а зайца от кролика, в то время как есть образованные люди, которые вряд ли знают все это. Пусть они неграмотны, но зато они умеют пахать, сеять, жать и косить, а также содержать семеро детей за десять рублей в неделю, не оставаясь никому должными, хотя в это же самое время существует множество людей, недостаточно умных для этого. Невежество в книжном учении — непохвально, но неумелость в тяжелом труде — гораздо хуже. Мудрость не всегда говорит на латыни. Над их рабочим костюмом часто посмеиваются и, действительно, они представляют собою нечто исключительное из безобразия; но те, кто их носит, и на половину не так глупы, как их считают. Если бы только те ели хлеб, которые носят шикарные сапоги, то он был бы гораздо дешевле. Мудрость бедняка — это алмаз в оловянной оправе: лишь знатоки могут оценить ее. Мудрецы часто ходят в заплатанной одежде, и это не вызывает симпатии у людей; мне же человек милее его одежды: скорлупа — ничто, все кроется в зерне. Не в глухих углах нужно искать невежд: они чаще встречаются в столицах.

Я желал бы, чтобы всякий умел читать, писать и считать — это, я полагаю, никогда не помешает, — но заметьте, что эти познания еще не дают жизненной мудрости; есть миллионы грамотных людей, таких невежд, как теленок нашего соседа, не знающий родной матери. Это ясно, как дважды два — четыре, стоит лишь задуматься над этим. Уметь читать и писать — значит то же самое, что иметь инструменты для ремесла. Но если вы не умеете с ними обращаться, то их наличие нисколько не улучшит вашего положения. Всякий должен знать, что ему подходит больше другого и что делает его наиболее полезным человеком. Если кошка может ловить мышей, а курица — класть яйца, они делают дело более всего им соответствующее. Что толку, если лошадь знает, как летать? Вполне достаточно того, что она умеет скакать. Крестьянин должен изучать все, относящееся к сельскому хозяйству; кузнец должен знать лошадиное копыто, доярка должна уметь доить коров, бить масло и хранить молоко, а жена рабочего должна усвоить, как варят и пекут, стирают и штопают. Я позволю себе сказать, что люди, не знающие обязанностей своей профессии, — весьма невежественны, даже если они знают, как зовут по-гречески крокодила или в состоянии написать оду ласточке. Поэтому часто оправдывается поговорка: «Яша ходил в школу, учился быть дураком».

Если человек упадет в воду, то умение плавать для него важнее, чем высшая математика; и все же лишь немногие мальчики учатся плавать! Девушек учат танцам и иностранным языкам, тогда как умение шить и знание хозяйства было бы гораздо полезнее для них. В эти тяжелые времена, когда с трудом можно заработать на жизнь, хорошие практические познания и деловые навыки могут оказаться неизмеримо полезнее всех университетских наук, но кто говорит в наши дни о практическом, толковом методе школьного воспитания?! Учителя упали бы наверно в обморок, если бы от них потребовали, чтобы научили детей бедняков копать картошку или сажать капусту. Школы могли бы принести огромную пользу, если бы так поступали. Если желают иметь охотничью собаку, то ее воспитывают соответствующим образом: почему с людьми поступают иначе? Должно бы быть согласно правилу: «Всякий у своего дела и всякий мастер своего дела». Учите Ваню и Мишу географии и прочим знаниям, но не забудьте научить их почистить ботинки и пришить пуговицу к брюкам.

Варя и Катя могут играть и петь, если им это нравится, но не раньше, чем научатся штопать носки и шить рубашки. Когда выйдет новый закон, то надеюсь, что будет постановлено обучать детей практическим домашним обязанностям так же хорошо, как и читать, писать и считать. Но пока бессмысленно говорить об этом, ибо если мы начнем учить детей здравому смыслу, то что сделаем мы с учителями? Лишь очень немногие люди имеют его с избытком, а те, которые имеют, почти никогда не склонны заняться преподаванием. Множество девушек учатся только кокетничать, что, если не ошибаюсь, называется «дополнением к образованию». Вот бедный простец с шестью дочерьми и 500 рублями жалованья в год. Ни одна из них ничего не делает, так как их мамаша умерла бы от горя, если бы хоть одна из дочек испортила свои нежные ручки стиркою или цвет своего личика, работая в огороде и у плиты. Смех берет, когда слышишь их рассуждения о модах и приличиях, тогда как они, по меньшей мере, вдвое беднее дочерей нашего лавочника, которые сами зарабатывают на свое содержание и копят деньги к тому времени, когда какой-нибудь молодой хуторянин посватается за них. Верьте мне, кто женится на такой «благовоспитанной» девице, тот поступит не лучше, чем, если бы женился на восковой фигуре. Мамаша таких девиц может сердиться, сколько ей угодно, я же продолжаю утверждать, что — она и ее дочери большие невежды, так как не знают того, что для них полезнее.

Всякая килька хочет в наше время сойти за селедку; всякий осел считает себя достойным быть одной из королевских лошадей; всякая свечка выдает себя за солнце. Если же человек, одетый франтом, в крахмальном воротничке, со стеклышком в глазу, с тростью в руке, с блестящей цепочкой на жилете и с пустотой в голове воображает себе, что люди не видят насквозь его хвастовства и шутовства, то он не может не быть невеждою, большим невеждою, ибо он не знает самого себя.

Франты, одетые по последней моде, считают себя большими господами, но вряд ли кто-то еще разделяет их мнение. Учитель танцев может обучить болвана нескольким па, а портной великолепно его нарядить, но они не могут сделать из него человека. Вы можете красить жернов в какой угодно цвет, но вы не сумеете превратить его в сыр.

У нас также имеется много поэтов, вернее невежд, считающих себя таковыми. Эти люди сильно меня интересуют, так как я написал книгу и должен прислушиваться к их болтовне по этому поводу. Бессмыслица всегда остается бессмыслицей, безразлично, изложена ли она в прозе или в стихах, точно так же, как фальшивая монета негодна, независимо от того, звенит она или нет.

Когда промышленники вкладывают свою прибыль в акционерные компании и надеются получить их обратно, когда они дают деньги под большие проценты и думают сделать на этом состояние, то они должны быть большими невеждами. С таким же успехом можно повесить деревянный котел над огнем и пытаться вскипятить воду, или же посадить фасоль на речном дне и ожидать хороших побегов.

Когда люди доверяются адвокатам и ростовщикам (безразлично евреи они или язычники), если они занимают деньги и спекулируют, считая себя счастливцами, то они постыдно невежественны. Даже гусь на лужайке и тот умнее их, так как убегает, когда у него хотят выщипать перья.

Люди, оставляющие свои деньги в трактирах и принимающие поклоны и приветствия трактирщика за подлинные знаки уважения, являются настоящими простофилями, ибо о них сказано:

Есть в кармане денежки,
Так присаживайся!
Если ж, Боже упаси,
Нет, так убирайся!

Сало кладут в мышеловку не для того, чтобы кормить мышь, а чтобы поймать ее. Огонь жгут не для удобства рыбы, а затем, чтобы ее поджарить. Трактиры содержатся не для пользы рабочих, если это так, то они явно не отвечают своей цели. Если я трачу деньги на содержание дома, то пусть это будет мой собственный дом. Плох тот колодец, в который нужно лить воду, и трактиры плохие друзья, ибо они отбирают у нас все, а не дают ничего, кроме головной боли и головокружения. Кто называет своим другом позволяющего ему напиваться, тот крайне глуп. Кто думает, что политические партии могут уменьшить налоги, того нянька, должно быть, в детстве уронила. Кто ждет милосердия и помощи от благотворительных комитетов, тот, вероятно, воспитывался в сумасшедшем доме. Кто верит обещаниям, сделанным во время выборов, тот заслуживает титул осла. Кто верит всяким «друзьям народа», тот весьма неблагоразумен. Будучи избранником, такой господин будет защищать интересы рабочих лишь тогда, когда они будут совпадать с его собственными.

Одолжить зонтик и надеяться, что вам его вернут; сделать человеку добро и ожидать, что он ответит тем же, когда вы будете в нужде; укротить языки некоторых женщин, пытаться понравиться всем, надеяться на то, что сплетники будут говорить о вас хорошо; рассчитывать узнать правду из людской молвы — все это доказательства большого невежества. Кто лучше всего знает мир, тот меньше всего доверяет ему, и вообще, кто ему верит, тот большой простак; с таким же успехом можно верить лошадиному копыту или собачьему зубу. Доверие к другим разорило многих. Кто доверяет свое дело служащим и слугам, думая, что оно пойдет хорошо, тот очень неразумен. Мыши знают, когда нет кошки, а слуги знают, когда нет господина. Как только хозяйский глаз не смотрит, рука рабочего ослабевает; так бывает в подавляющем большинстве случаев. Хозяйский глаз и хозяйская рука — лучшие работники в доме. Кто валяется в постели, утешая себя мыслью, что дело пойдет само по себе, тот глубоко ошибается.

Тот, кто пьянствует и ведет беспорядочную жизнь и удивляется, почему его лицо покрыто морщинами, а карманы пусты, перестал бы удивляться, если бы обладал хоть крупицей разума. Кто ищет в кабаке счастья, тот лазит на дерево за рыбою. Весь ум таковых уместится в яичной скорлупе. В противном случае они не стали бы искать удовлетворения там, где оно может быть найдено с такой же вероятностью, с которой корова — в вороньем гнезде. Но, увы, негодники так же многочисленны, как мыши в копне пшеницы. Я желал бы лишь отправить их в страну, где платят по три рубля в день за спанье. Если бы можно было показать кому-нибудь из ведущих легкомысленную жизнь и истинные результаты их безобразия, то он, наверно, исправился бы, хотя я и не уверен в этом, так как они видят все это и остаются такими же самыми. Они поступают, как ночная бабочка, опалившая себе крылья в огне и все же летящая на свечу. Действительно, если лентяи и пьяницы полагают, что они могут прожить, не вынимая рук из карманов, а носы из пивных кружек, то они воистину невежественны.

Когда я вижу молодую женщину с целым огородом на голове и с доброй половиной модного магазина на себе, вертящуюся во все стороны и уверенную, что все очарованы ею, то я поражаюсь, как она невежественна. Рассудительные люди не женятся на платяных шкафах или на шляпных коробках — они ищут порядочных женщин, а женщины такого рода всегда одеваются скромно.

Я считаю ограниченными тех людей, которые насмехаются над религией и в своем высокоумии не верит в Святое Писание. Они по большей части употребляют необычайно ученые слова и ужасно хвастливы. Впрочем, если они думают, что таким образом могут разрушить веру мыслящих людей, которые испытали на себе силу милости Божией, то они — крайне невежественны.

Кто смотрит на восход и закат солнца и не видит следов руки Господней, тот должен быть на самом деле более слепым, чем крот, и тому место, в сущности, под землей. Господь Бог кажется мне говорящим со мною из всякого цветка, улыбающимся мне со всякой звезды, дышащим всяким дуновением утреннего ветерка и говорящим во всякой грозе. Очень странно, что столь многие образованные люди нигде не могут увидеть Бога, тогда как я, неученый пахарь, ощущаю Его повсюду. Я не испытываю желания менять свое место, так как чувство присутствия Божия доставляет мне радость и утешение. Говорят, человек для собаки, словно бог. В таком случае человек является гораздо хуже собаки, поскольку не желает слушать гласа Божьего, тогда как собака повинуется свистку своего господина. А ведь они называют себя «философами»! Нет, настоящее их имя — безумцы, ибо только безумец сказал в сердце своем — «нет Бога». Овцы чувствуют приближение дождя; ласточки знают, что зима надвигается; и даже свиньи, говорят, могут предвидеть изменение ветра; насколько же низшим животным должен быть тот, кто живет среди вездесущего проявления Божия — и не замечает Его! Посему становится совершенно ясным тот факт, что человек, будучи весьма ученым, одновременно может быть и крайне невежественным.