Текстовые проповеди: Александр Шевченко (Aleksandr Shevchenko): «Одиночество»

В последнее время, читая таких авторов, как Давид Вилкерсон, Берт Кленденнен, и других видных служителей, наблюдается такая особенность в Божьем народе, как некое духовное давление, которое переживают люди. Эти случаи участились и есть большое количество нужд от людей испытывающих различные трудности. Иногда они выражаются в каком-то проишествии, в потере работы, в болезни. Зачастую это необъяснимо. Вроде бы все в обычной жизни остается на своих местах, вроде бы внешне все нормально, но внутри человек переживает какие-то сложные периоды.

Из сотни тех, с которыми я общаюсь на личном уровне, 80% переживают очень непростое время. Как я уже сказал, эти трудности выражаются по-разному и даже если это какие-то внешние потрясения, они в любом случае отражаются в нашей духовной жизни. Мы подвергаемся определенным духовным атакам и по-разному с ними можем справляться.

И поэтому мне хотелось сегодня поговорить о том, почему же Бог допускает такие минуты одиночества или минуты потрясений в нашей жизни. Одиночество, само по себе — это достаточно сложная форма или состояние, в котором находится человек. Человек создан для общения, для взаимообогащения. Общение — это соприкосновение с другим человеком. Человек создан для того, чтобы черпать что-то благословенное, приятное, доброе, разумное, вечное, как когда-то выражались, и этим обогащаться. Каждая новая мысль, новая книга, новое откровение, новый взгляд, даже обычное рукопожатие… Ты с кем-то встретился, руки соприкоснулись — это уже общение. Улыбка – это тоже общение. Улыбнется ребенок, улыбнутся, проснувшись утром, супруги друг другу — это уже общение. Мы очень нуждаемся в моральной поддержке потому что соприкасаемся с миром, являемся частью социума, мы – общество.

Никита Михалков в своем знаменитом фильме «Двенадцать» показывает фрагмент, в котором знаменитый инженер в России, добившись больших успехов на своем поприще, в итоге не смог продать свои изобретения за границу и советское государство закрыло ценные открытия этого ученого. По этой причине он впал в глубокую депрессию, запил, утратив смысл жизни — его страна его предала. Он начал драться на улицах, бомжевать, и однажды, находясь в общественном транспорте, стал приставать к людям, чтобы его кто-нибудь ранил или убил, так как жить он больше не хотел. В том автобусе, перед этим плохо одетым и дурно пахнущим дебоширом и пьяницей, сидела женщина с маленькой дочуркой. Малышка в ужасе смотрела на этого страшного человека и шепотом говорила: «Мама, этот дядя, наверное, сумасшедший». Женщина ответила девочке: «Нет, доченька, он не сумасшедший, ему просто плохо». Это был поворотный момент в жизни этого человека. На горизонте появился кто-то, кто в него поверил, кто смог разглядеть за внешним неустройством, зловонием, ужасом, человеческую страждущую душу. Впоследствии эта женщина стала его женой, и он снова поднялся, стал знаменитым, смог продать свои контракты за границу.
Я вспоминаю слова Евгения Евтушенко: «Дай Бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем, дай Бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим». Я обо всем этом говорю, потому что мы очень социальные люди, мы растем вместе, нам вовсе не все равно, как к нам, допустим, относятся родители. Когда папа говорит своему сыну: «Сынок, я очень тобой горжусь, я рад твоим успехам». Тогда сын изо всех сил старается, чтобы оправдать это доверие. Я понял, что никого еще не изменил факт его вины. Мы очень часто судим и говорим людям (или о людях), какие они плохие, как пагубна наркотическая зависимость, злоупотребление алкоголем, ведение аморального образа жизни. Человек это знает сам, знает намного лучше, чем мы, он страдает и мучается от этого, но изменить ничего не может. Когда появляется кто-то, кто начинает верить в него, кто видит позитивное, доброе, прекрасное, человек хочет подниматься и преображаться. Не так давно я посмотрел замечательный фильм о маленькой девочке, которая родилась слепой и глухой. В ее жизни появился учитель, который взялся за нее, чтобы научить ее языку общения через прикосновения. Осязание — это единственное чувство, которое оставалось у неё для какого-то контакта с внешним миром. Ребенок, который рос в кромешной внутренней темноте, совершенно не знал и не понимал, как можно построить общение с родными матерью и отцом. Учитель прилагал огромные усилия, чтобы найти общий язык. Как только появляется такой язык, происходит общение. Тогда можно взаимообогащать друг друга своими мыслями и переживаниями. Однако, достичь этого было чрезвычайно сложно, проходили месяцы, и ничего не получалось. И однажды девочка поняла, что те мокрые прикосновения к ее ладони, которые делал учитель, были попыткой сказать слово «вода». Второе слово, которое произнесла глухослепая — «мама». Она прикасалась к женщине, которую она знала как маму, но никак не могла передать этих чувств. Затем она попыталась сказать «папа», объясняя это прикосновением к руке своего учителя. И мир открылся для этой девочки. Огромный мир! Она поступила в университет и много-много лет училась там. На протяжении долгого периода времени ее учитель сидел рядом и касаясь ее руки, переводил преподаваемые лекции. Это невозможно смотреть без слез и благодарности, мы никогда не поймем, какой ужас одиночества переживает человек, для которого мир закрыт, абсолютно никак не существует. Мы родились, мы слышим, мы живем, мы соприкасаемся с людьми, с плохими и хорошими, но мы, по крайней мере, знаем, что такое общение и совершенно не знаем, что такое одиночество.

Сегодня я говорю о том, что есть моменты, когда Бог допускает одиночество в жизни отдельных людей. Я говорил с человеком, который много лет провел в камере-одиночке. Он говорил: «Можешь верить мне, можешь не верить, но какой огромной радостью для меня было, когда в моей камере-одиночке я увидел паучка, который свил паутину! Я его берег, как единственное живое существо на протяжении многих лет, зная, что я не один! Мой разум уже не мог помрачиться, потому что вместе со мной в этой камере есть другое живое существо».
В нашей жизни всегда есть какие-то ниточки, за которые мы держимся. У нас есть авторитет, друзья, родственники. У меня есть сын и дочь, любимая и любящая жена, мои родители живы — естественно, это все нас держит, мы на это рассчитываем. Понимаем мы это или нет, но мы на это полагаемся. Нам очень дороги эти узы. Мы как люди самоутверждаемся, наше достоинство, в какой-то мере держится на том круге ценностей, который мы имеем.
Я пытаюсь рассуждать об Иосифе, человеке, который родился в большой семье, который, несомненно, любил своих братьев, родителей, который хорошо учился. И в один день он понес своим братьям пропитание, а те бросили его в яму, затем продали его купцам, шедшим в Египет… Я не хочу долго разрисовывать эту сцену, но я понимаю, что это было как последние 10 веревочек, 10 братьев в жизни Иосифа. Он, наверное, называл имя каждого из них, вглядываясь в глаза: Рувим! Иуда! Левий! И каждый из них отворачивал глаза, и еще одна ниточка рвалась. Иосиф завис над огромной пропастью. Он до последнего рассчитывал: кто-то найдется, кто-то вступится, кто-то скажет: «Мы так не можем! Вы как хотите, а я встану на его сторону!» Как нам хочется, чтобы осталась хоть какая-то опора, чтобы не сорваться в эту пропасть. Но последний брат обрезает оставшуюся веревку и Иосиф падает в пропасть одиночества, он предан.
Я понял такую истину: как бы прочно человек ни оградил себя авторитетом, силой, деньгами, родственниками, признанием — перед Богом он будет стоять в одиночку. В нашей жизни так много разных наслоений, которые нас даже к Иисусу не пускают. Мы не остаемся в таком одиночестве, чтобы оказаться один на один с Господом. У нас очень много еще есть оснований, на которых мы стоим и которые нам дороги, которые нас, как людей, удерживают. Есть отдельные люди среди нас, когда Господь выбивает всякую опору, чтобы у человека оборвалась последняя веревочка и чтобы он оказался в полном одиночестве перед лицом Бога и взвесил себя. Как Бог сказал Валтасару, написав на стене: «Ты взвешен на весах и найден очень легким».

Мы держимся за обетования Слова Божьего, потому что они дают нам какую-то гарантию. Это касается и нашего физического здоровья, и нашей духовной жизни. Например, такое обетование: «Тот, Кто в вас, сильнее того, кто в этом мире.»
Это очень помогает жить! Это определенная опора, когда все рушится, когда искушения одолевают, ты открываешь такие обетования и читаешь. Или, допустим, враги преследуют тебя, суды, здоровье подкачало. Ты читаешь: «Под сенью крыл Твоих, Господи, я безопасен. За то, что ты избрал Бога прибежищем твоим, не приключится тебе зло, язва не приблизится к дому твоему…» Есть Библии, в которых даже выделены эти обетования. Это наши камни, это основания, без которых мы просто носимся по жизни, как корабль, отдавшись волнам.
Но бывают ситуации, когда такие обетования не работают или Бог задерживает их исполнение. Отдельный разговор, как это происходит и как человек получает слово, на которое нужно опереться. Но иногда мы уповаем на обетования, а не на Бога и идем к Нему только ради обещаний. Один человек сказал мне: «Если Бог не будет меня благословлять, что я дурак, чтобы ему служить?» Бывает, что в жизни все расставлено очень просто, но когда, как в ситуации с Иовом, обетования не работают, когда то, на что ты рассчитывал, соблюдая условия этих обещаний, оборачивается несчастьями — вместо благоденствия погибают дети, одолевают неизлечимые болезни, тогда проверяется, как человек строил отношения с Богом: как с личностью или с Его обетованиями? Это и есть то одиночество, которое не смогла выдержать жена Иова. Она оказалась в какой-то мере преданой, она оказалась оставленной. Женщина просто разбилась, разочаровалась в Боге и сказала Иову: «Похули Бога, ты хоть умрешь нормально».
Мне кажется, что есть отдельные моменты, когда люди ощущают себя очень уверенно. Допустим, когда пришел Иисус, священники, книжники, фарисеи, саддукеи, которые изучали закон, имели очень прочное основание, говоря: «Отец у нас Авраам». Их база была очень надежной, потому что Бог обещал Аврааму благословить его потомков. Они были преемниками Авраама, они несли служение в храмах. И потому Иоанн Креститель говорит: «Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Лк. 3:8). В другом месте они говорят Христу: «Мы — дети Авраама». Они часто говорили: «Мы знаем, что с Моисеем был Бог, а кто Ты — не знаем». Речь идет о том, что им было вверено Слово Божье, они действительно стояли на этом прочном краеугольном камне. «Мы — дети Авраама, мы избраны, на нас печать избрания».
Человек хочет опираться на эти краеугольные камни, верить, что он избран. И мы хотим верить, что мы избраны и это так. Кого Он избрал, тех и призвал. Кого призвал, тех оправдал и прославил: это мы с вами. Иногда человек в этой уверенности своего спасения, что Бог крестил его Духом Святым, что его природа изменилась, что он явно новое творение. Человек так твердо на этом стоит. Знаешь, что происходит, когда Бог начинает колебать эти основания? Можно сказать, что эти основания нельзя колебать, и это будет правильно. Это основание нашего спасения, это Слово Божье. Но не обольщаемся ли мы, как эти фарисеи и книжники, которые говорили: «Мы — дети Авраама».
Апостол Павел написал, что Христос сделался служителем для евреев (для обрезанных) ради истины Божьей, чтобы исполнить обещанное отцам. Т.е. Бог действительно обещал отцам, дал слово, клялся Самим Собой (не имея никого выше Себя). И люди очень уверенно стали на это обетование, в то время как личных отношений с Богом у них не получалось. Они просто становились на Божьих обетованиях говоря Христу: «Мы не в прелюбодеянии рождены. Мы одного Отца имеем — Бога, отец наш — Авраам». Христос отвечал на это: «Если бы Авраам был отец ваш, вы дела Авраамовы делали бы. Но теперь вы ищете убить Меня — человека, сказавшего вам истину? Авраам так не делал».
Да, на самом деле Бог обещал спасти Израиль. На самом деле Бог давал слово Аврааму, Исааку и Иакову, что Он спасет Свой народ. Но Бог мог дать такое же обетование какому-нибудь Рамзесу или другому фараону и точно так же спасать людей. Т.е. я пытаюсь показать в чем особенность этого Израиля, который живет сегодня. Да, был Авраам. Авраам — человек, который назван «отцом веры», строил личные отношения с Богом, повиновался и слушался Его. Да, Бог в завет Аврааму включил всех его потомков. Но прошло время, и эти потомки Авраама стали совершенно далеки от веры Божьей. Далеки, но осталось обетование, на котором они стоят. Во Второзаконии 7:6 Господь так обращается к Израилю: «Тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле». А дальше написано: «Не потому [избрал тебя Бог], что вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь и избрал вас, — ибо вы малочисленнее всех народов, — но потому, что любит вас Господь, и для того, чтобы сохранить клятву, которою Он клялся отцам вашим».
Может быть, это звучит, как разочарование, может быть, человек хотел еще как-то поднять свое достоинство? Господь тебя избрал для того, чтобы исполнить клятву, которую давал отцам вашим, но не потому, что в тебе есть какое-то достоинство. И не потому, что ты, еврей, отличаешься от какого-нибудь египтянина или индуса. А потому, что Он обещал Сам. И теперь Он должен исполнить эту клятву.
Мы часто приходим с такой же уверенностью, с таким же обетованием спасения, и отношения практически строятся не с Самим Богом, как мы видим это у фарисеев и книжников.
Получается, что мы часто, как люди, утверждаемся на наших достижениях, на нашей самоправедности. Человек чувствует себя очень уверенно, если он не спотыкается, не падает, ведет богоугодный образ жизни. Если же человек спотыкается, в нем эта уверенность пропадает. Иногда Бог сознательно допускает то, чтобы человек спотыкался и даже падал, сознательно допускает, чтобы разбить человеческую самоуверенность, чтобы он стал нуждаться в Спасителе, был привязан к Господу Богу своему, Иисусу Христу. Почему? Потому что Писание говорит, что мы спасены не от дел, мы спасены благодатью. Хотим мы соглашаться с этим или не хотим, но мы очень часто спасаемся делами. Нам, как бы, даже помогают плохие люди из-за того, что на фоне этих плохих людей мы чувствуем себя хорошими, достойными, победителями. Проверьте свое сердце, как я проверяю свое. Наша праведность очень часто возникает только в сравнении с грехами других людей. Наше достоинство, как праведного человека растет только на почве того, что вокруг все аморально, все распадается, а мы стоим в истине и служим Господу. Ты чувствуешь себя таким уверенным и даже не замечаешь… Я сейчас о себе говорю. Пусть вы не так живете, а я себя проверяю. Потому что я говорю сейчас об одиночестве, я приду к этому. Я проверяю себя. Мы очень часто уповаем на свою праведность, только потому, что я не такой как прочие люди, убийцы, насильники или этот мытарь. Я действительно не вру, что я не такой, как этот мытарь. И от этого мне хорошо. От этого я стою на ногах, когда молюсь, а мытарь лежит на лице своем. И от этого я руки поднимаю к Богу, а он себя кулаком в грудь бьет. И этот мытарь мне помогает, потому что возле него я очень хорошо и уверенно себя чувствую. Я даже внушил себе, что Бог меня по-другому слышит. Я приношу десятины, я соблюдаю все предписания закона, я действительно праведный человек! Мы начинаем судить и судим о других людях, которые вокруг нас, в меру того, как у нас получается. Допустим, человек употребляет наркотики. Естественно, мы судим его, мы говорим: «Где же мозги?» или «Такие должны сидеть в тюрьме». Но мы судим, потому что не знаем, в какой глубокой зависимости находится этот человек, как он страдает и мучается. Может быть, он уже несколько раз пытался уйти из жизни. Нас это, по большому счету, не интересует. Мы даже не понимаем, насколько он одинок в своей проблеме. Нам не интересно понимать, насколько он одинок в своей проблеме, с которой он справиться не в состоянии. Потому что, в силу того, что мы не попали в сети наркомании, мы хорошо себя чувствуем, мы чувствуем себя достойными. Я хочу сказать, что иногда Господь просто выбивает из нас эту самоуверенность. Мы вдруг понимаем, что и мы очень сильно подвержены искушениям, насколько бы прочными мы ни были.
Года два назад у меня начался переломный момент. Я начал удивляться псалмам Давида -с какой стати там присутствует постоянное чувство опасности. Кажется, что на каждой странице Давида преследуют какие-то враги, смерть угрожает, стоят какие-то капканы, демоны окружают. Живет человек во дворце, царство его прочно, у него мощная армия, непоколебимый авторитет в своем народе, все его любят. О чем он пишет? Что это за беспокойство на каждой странице книги Псалтырь? Я даже стал себе выписывать, помечать своими собственными инициалами. Почему? Я бы даже этого и не видел. Мы многое не видим, пока не начинаем переживать что-то аналогичное. Как будто обрывается какая-то ниточка, как будто ты можешь быть отверженным от очей Божьих, как будто тебе угрожает сорваться в пропасть, как будто все доспехи тебе уже не помогут, все твои жизненные успехи и обетования, которые есть, могут не сработать. Ты обрываешься и хватаешься за последнюю ниточку — милость. Ты перестаешь говорить о достижениях. Ты никого не можешь позвать на помощь. Ты даже рассказать никому не можешь то, через что ты проходишь и как тебе трудно. Ты начинаешь человеку рассказывать, а он просто тебя не слышит. Я стал отмечать и удивляться, что Давид проходил через такое. «Обратись, Господи, и избавь душу мою. Спаси меня ради милости Твоей»…
Кто за ним гонится? Что за мания преследования? О чем он пишет? «Избавь душу мою ради милости Твоей»… «Услышал Господь моление мое», «Господь примет молитву мою»… Разве Бог не слышит молений? Откуда такая радость? Почему Давид за это цепляется? «Да не скажет враг мой: «Я одолел его»», «Ты держишь жребий мой».
В Псалме 29:7 сказано: «Я говорил в благоденствии моем: «не поколеблюсь вовек». По благоволению Твоему, Господи, Ты укрепил гору мою, но Ты сокрыл лице Твое, и я смутился». Давид обнаруживает в себе такие переживания — когда все хорошо, он говорит «в благоденствии». Какая вера внутри! «Я вовек не поколеблюсь!» Почему? Да потому что с Богом хожу, потому что Богу угождаю. Он понимает, что: «Ты Сам укрепил гору мою, но когда Ты сокрыл лице Твое, я смутился», «Тогда к Тебе, Господи, взывал я, и Господа умолял: «что пользы в крови моей, когда сойду я в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою?» Как человек меняется, когда Бог сокрыл лице Свое!
Иеремия говорит Богу: «Ты преграждал молитву мою». Я молюсь, я кричу, я ищу, я зову, а Бог преградил молитву, молитва не достигает Его. Я задаю вопрос: зачем? Я не говорю «за что». Я не ставлю вопрос: «За что, Господи, такое с Иосифом? За что такое Давиду?» Я задаю вопрос: «Зачем? Зачем Ты это делаешь?» Наверное, чтобы человека привязать к Господу, чтобы человек почувствовал эту зависимость, настолько сильную внутреннюю потребность в Боге.
В чем состоит ужас ада? Я раньше не соглашался с некоторыми богословами, которые утверждали, что ад страшен не огнем и не червями, которые там не умирают, — ад страшен отсутствием Бога. Это было трудно понять: страшно то, что доставляет страдания, страшно, когда ты будешь находиться в постоянных мучениях. Некоторые люди, заметки которых я читал, говорили, что страшно, когда твоя молитва не достигает Бога, страшно отсутствие Бога. Страшно, когда Самсон проснулся и говорит: «Встану как прежде и пойду сражусь с филистимлянами», — а не знал, что Господь отступил от него. Несмотря на то что он давно от Господа отступил, он не ощущал потребности в Боге. Он пользовался обетованиями, своим назорейством, даже дарами Божьими. То же самое, что говорит Библия: многие придут и скажут: «Господи, не Твоим ли именем мы бесов изгоняли? Не Твоим ли именем мы мировые служения устраивали? Не Твоим ли именем мы мертвых воскрешали?» Он скажет: «Отойдите от Меня, Я вас никогда не знал». Как же так может быть, что Самсон отошел от Бога давно и не замечал этого, пока Господь не отступил от него?
«На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек; по правде Твоей избавь меня; приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня» (Пс. 30). Давид молится , как человек, которому плохо и нужна срочная помощь. «Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня, ибо Ты каменная гора моя и ограда моя; ради имени Твоего води меня и управляй мною. Выведи меня из сети, которую тайно поставили мне, ибо Ты крепость моя. В Твою руку предаю дух мой. Ты избавлял меня, Господи, Боже истины», «Буду радоваться и веселиться о милости Твоей, потому что Ты призрел на бедствие мое, узнал горесть души моей и не предал в руки врага; поставил мои ноги на пространном месте. Помилуй меня, Господи, ибо тесно мне; иссохло от горести око мое, душа моя и утроба моя». Если бы мы понимали, что Давида Саул поймал, или завтра его будут казнить, или болезнь мучает, тогда было бы понятно, о чем он молится. Но никаких врагов нет вокруг. Что это за внутреннее состояние Давида: «Избавь меня, будь горой моею, сокрой меня, услышь молитву мою»?
Дальше он говорит: «Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях [человек годами находится в состоянии стенания]; изнемогла от грехов моих сила моя, и кости мои иссохли. От всех врагов я сделался поношением даже у соседей моих и страшилищем для знакомых моих; видящие меня на улице убегают от меня. Я забыт в сердцах как мертвый, я — как сосуд разбитый» (Пс. 30:11-13). Он не обманывает, он рассказывает об одиночестве своей души, из которого не может выбраться. Я больше и больше прихожу к убеждению, что Господь сознательно проводил Давида через такие этапы при всем устройстве, при всем успехе, при всех обетованиях избрания: что дом Давидов не поколеблется, что всегда будет сидеть наследник на престоле Давида, что из дома Давида произрастет отрасль, что Сын Божий родится (он сам пророчествовал об этом). Господь привязывает его, забирая у него упование, на которое он мог бы десять раз опереться, во сто раз больше, чем мы. Как будто почва уходит из-под ног, как будто Господь преграждает молитву, грехи и искушения одолевают, и человек проваливается в пропасть. Пока благоденствие — не поколеблюсь вовек, а как только Бог сокрыл лицо, я смутился, и уже не помогает ничего. Я раньше садился, читал сотни писем. Когда мне было тяжело, я доставал и читал: «Александр, смотри как Бог благословляет твое служение, сколько людей!» А приходит время, когда ни на что опереться не получается. Приходит время внутреннего обрыва, как будто обрываются последние ниточки, и остается только милость, только то, о чем говорит Давид: «Милость Твоя, Господи, лучше, нежели жизнь». В книге пророка Осии Бог обращается к Своему народу: «Ибо блудодействовала мать их [речь идет о духовной измене Израиля Богу] и осрамила себя зачавшая их; ибо говорила: «пойду за любовниками моими, которые дают мне и хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки. За то вот, Я загорожу путь ее тернами и обнесу ее оградою, и она не найдет стезей своих [т.е. Я создам такие условия, что она окажется в полном одиночестве], и погонится за любовниками своими, но не догонит их, и будет искать их, но не найдет, и скажет: «пойду я, и возвращусь к первому мужу моему; ибо тогда лучше было мне, нежели теперь». А не знала она, что Я, Я давал ей хлеб и елей, и умножил у нее серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала. За то Я возьму назад хлеб Мой в его время [т.е. когда он так нужен] и вино Мое в его пору и отниму шерсть и лен Мой, чем покрывается нагота ее. И ныне открою срамоту ее перед глазами любовников ее, и никто не исторгнет ее из руки Моей. И прекращу у нее всякое веселье, праздники ее и новомесячия ее, и субботы ее, и все торжества ее».» (Ос. 2:5-11).
Мы иногда можем сетовать, почему праздники прекращаются, почему так трудно, почему все торжества уходят, почему так тяжело внутри? Бог говорит: «Я это сделаю Сам, Я прекращу у Моего народа всякое веселье, и праздники, и новомесячия, и все торжество Моего народа».
«И опустошу виноградные лозы ее и смоковницы ее, о которых она говорит: «это у меня подарки, которые надарили мне любовники мои»; и Я превращу их в лес, и полевые звери поедят их. И накажу ее за дни служения Ваалам, когда она кадила им и, украсив себя серьгами и ожерельями, ходила за любовниками своими, а Меня забывала, говорит Господь» (Ос. 2: 12-13).
Речь идет об одном и том же народе, об Израиле, возлюбленном Божьем народе. Есть минуты, когда Бог говорит: «Я одену ее в нарядные одежды, Я дам кольцо в нос ее, Я дам ей самую дорогую обувь, слава дочери царя внутри ее, Я подниму ее достоинство». И есть минуты, когда Бог говорит: «Я заберу ее золото». Почему? Потому что она теперь понадеялась на красоту свою, на богатство свое. Она весь успех, все благословения, все обетования, которыми Я благословил ее жизнь, она сделала собственной опорой, собственными достижениями, собственной самоправедностью, и она теперь, как будто, может жить без Меня. И вот теперь Я все заберу, вплоть до праздников, вплоть до внутреннего самоудовлетворения, вплоть до внутреннего достоинства. Я все заберу! Я заберу даже то, чем покрывается ее нагота, она останется обнаженной в грехах своих.
«Посему вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее. И дам ей оттуда виноградники… И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня «муж мой», а не будешь более звать Меня «Ваали» [что значит — «господин мой»]» (Ос. 2:14-16).
Бог не хочет таких отношений: господин… Ты будешь звать Меня «муж мой».
«И удалю имена Ваалов от уст ее, и не будут более вспоминаемы имена их… И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в праведности и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа. И будет в тот день, Я услышу, говорит Господь, услышу небо, и оно услышит землю, и земля услышит хлеб и вино и елей; а сии услышат Изреель». И посею ее для Себя на земле, и помилую Непомилованную, и скажу не Моему народу: «ты — Мой народ», а он скажет: «Ты — мой Бог!» (Ос. 2:17-23).

Я стал размышлять, что же такое истинная вера? Когда мы веруем в обетования, в успех, в свою способность и силу преодолеть искушения, в то, что «не поколеблюсь вовек», — можно ли это назвать верой? Я понял, что вера, это то, что не ставит Богу условий и ультиматумов, то, что отдается в руки Бога, то, что способно принимать от Бога даже злое, веруя, что это во благо, как сказал Иов. Я хочу сказать тем людям, которые сейчас проходят через тяжелое время, у которых сейчас много злого в жизни, того, с чем вы не можете справиться, ситуаций, из которых кажеться невозможным выход: вера — это то, когда ты отдаешь Богу ситуацию полностью.
Как это объяснить? Я недавно посещал одну семью. Там есть девочка, больная раком. Я в который раз ехал в этот дом и молился: «Господь, что сказать этим людям, этой матери, прекрасной женщине, которая не отходит от кровати своей 17-летней дочери?» И пришло Слово: «Скажи ей о вере, — но не о той, когда мы, сжимая кулаки, верим, что все будет хорошо, верим, что она выздоровеет, верим, что Господь благ, — скажи ей о вере Седраха, Мисаха и Авденаго». Я сказал: «Что это, Господи?» Бог сказал: «Скажи ей об этой вере. Когда они сказали, что даже, если мы сгорим в огне, то сгорим. Но Бог силен и от огня нас избавить. Это не меняет сути. Мы не поклонимся твоему истукану. Мы все равно исповедуем и признаем Бога хозяином, который может спасать из печи». Вы думаете, это легко сказать матери, которая три года не отходит от постели своей дочери, три года молится? Это как раз и есть вера. Я сказал, что ситуацию необходимо отдать Богу, тогда наступит развязка: либо девочка пойдет на поправку, либо Бог ее заберет. Это и есть вера, когда мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе, когда мир соблюдет вас. Мы молились у постели и плакали. Дрожа от волнения, мать согласилась. Она держала в своей руке руку дочери, которая уже два месяца не разговаривает после операции. Через день женщина позвонила и сказала, что дочери стало легче, она так хорошо спала. Это еще не конец истории, мы не знаем, чем это все закончится. Но я пытаюсь сказать, что вера — это когда мы полностью можем отдаться Господу. Это то, с чем боролся Давид, это то, через что проходят люди, у которых Бог забирает все основания, всякую самонадеянность, когда человек может только уповать на Бога.

Расскажу последний пример из моей жизни. Когда я не мог справиться с определенными грехами в своей жизни, я просто измучился и очень устал. В одной из молитв я сказал: «Господь, странно, почему я себя разделил? Я же со своих сознательных 14 лет говорю Тебе, что я отдаю всю свою жизнь, и Ты же точно знаешь, что я не обманываю. Странно, почему же я отдаю только ту сферу жизни, где у меня все получается? Странно, почему в той части жизни, где я не могу справиться, я остаюсь один. Я отказываюсь от этого, Господь. Я безраздельно, весь Твой, со своими проблемами и сомнениями, которые меня мучают, то, почему я не сплю. Я все равно весь Твой, и я не хочу, чтобы какая-то часть моей жизни, плохая или хорошая, была отдельно от Тебя. Я все равно повторяю Тебе, я весь Твой, весь. Поэтому трудись надо мной, исправляй меня, изменяй меня, только не оставляй меня». Мне хочется оставить это тем людям, которые проходят сейчас трудное время.

«Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты.
Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, —
и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя» (Пс. 13:8-10).